Рассказ

От редакции. Быстро пролетит август, последний месяц длинных каникул, и уже совсем скоро вам предложат в школе тему традиционного сочинения — "Как я провел лето". Наверное, не ошибемся, если скажем, что многие наши читатели попробуют описать свои приключения на реке, незабываемую рыбалку, первую пойманную рыбу, как сделали это в своих сообщениях юнкоры "Костра" из поселка Вырица Ленинградской области. Вот строчки из их писем: "Рыбалка здесь круглый год. Если зимой ловят рыбаки-знатоки, то летом все, от мала до велика. Река скользит вдоль поселка, мимо леса и проносящихся в электричке людей. Надя Степанова, 11 лет".

"Я люблю приезжать на реку, когда солнце только начинает всходить. Его лучи, пробиваясь сквозь туман, прогревают воду. И на этом месте начинает плескаться рыба. Этот уголок поражает меня своей красотой и тишиной. Юра Квасов, 13 лет".

"Однажды родители взяли меня на рыбалку на второй омут. Мы долго ехали на велосипедах вдоль берега по узкой тропинке. По сторонам в высокой траве росли душистые цветы: темно-розовые смолянки, нежно-голубые колокольчики, сияющие ромашки, скромные гвоздики. От их благоухания и теплого свежего ветерка немного кружилась голова. Над нами раскинулось бескрайнее васильковое небо. Недавно проснувшееся солнце нежно пригревало наши спины. Вокруг было очень тихо, только изредка тревожно вскрикивали чибисы. Вода в речке была такая чистая, что просматривался каждый камень на дне. Около берега резвились маленькие стайки серебристых рыбок. Вдруг на мою удочку села сине-бирюзовая, перламутровая стрекоза и загляделась на желтую кувшинку. Оля Сновалкина, 13 лет".

"Я живу на улице, которая называется Оредежская, в честь реки. Я люблю прогулки по реке, наблюдать за рыбками, смотреть сквозь воду. Берега то низкие, то крутые. Есть очень красивое место, где большой ручей спускается в воду. Река очень разная, течение в ней быстрое: в одном месте можно перейти вброд, а в другом дно глубокое и коварное. Есть места, где прямо посреди реки маленькие островки. Около берегов и этих островков летом всегда много рыбок. Подойдешь к реке, сядешь на зеленую травку и наслаждаешься теплыми лучами яркого солнца и голубизной бесконечного неба. Юля Ефимова, 11 лет". А тринадцатилетняя Оля Полякова из поселка Ушаки Тосненского района Ленинградской области даже стихи сочинила:

"Вот моя деревня, вот мой старый дом.
На крылечке котик скрючился клубком.
Речка недалеко, рыбок много в ней.
Прыгни в воду сразу и плыви скорей!"

А вы? О каком летнем дне вспомните вы, вернувшись за школьную парту? Еще есть время подумать, вспомнить. А может быть, ваш лучший летний день впереди — каникулы-то ведь еще продолжаются! Желаем вам радостных летних дней и незабываемых впечатлений!

В 5-м "Б" писали сочинение на тему "Как я провел лето". Сережка Шихов развернул тетрадь, взял новенькую, красную с белым, ручку и записал: "Летом я с отцом был на ночевке". Тут он остановился и прикрыл глаза, словнообдумывая следующую строку или прислушиваясь к чему-либо.

В классе шуршали, шушукались, шелестели страницами. Сливаясь, эти звуки навевали что-то знакомое, приятно волнующее... Постепенно до Сережки дошло, что это шорох камышей. Затем он уловил запах реки, сырой, свежий, смешанный с ароматом прибрежных трав. Он весь потянулся за этим запахом — и воображение с готовностью подхватило его и вынесло из класса.

Взгляду стало просторно, блеснула впереди река, темной стеной стал за рекой лес, заслоняя гаснущее солнце. Всей кожей Сережка ощутил прохладу. Еще бы! Ведь он только что выбрел из воды. Он нетвердо ступает по охладевшей траве. После долгого купания земля колышется и плывет под ногами. Он опускается на корточки у костра, зябко прижимая к бокам локти. В мокрых ресницах вспыхивают рыжие огоньки. Раскаленные, пульсирующие угли завораживают взгляд. Костер, еще недавно такой беспокойный, похожий на бьющуюся Жар-птицу, к вечеру присмирел и лишь сонно пошевеливает своими огненными перьями. Как странно и хорошо — сидеть вот так и смотреть на огонь, забыв обо всем.

Становится горячо лицу. Сережка отворачивается — и снова видит костер. Нет, то не костер — неподвижное широкое зарево простерлось над лесом там, где еще недавно садилось солнце. Жарко пламенеет река. На ее огнистом фоне резко отпечаталась человеческая фигура. Там, забредя в воду, рыбачил отец. Но сейчас это — картина. Такие краски, по Сережкиным пред ставлениям, бывают только на картинах. Вот бы запомнить, запечатлеть в уме все эти цвета и оттенки, все детали увиденного!

Внезапно картина нарушается: дрогнула фигура рыбака, удилище прянуло вверх, изогнувшись на кончике. Со звонким причмоком в воздух взмывает рыбешка, вся в золотых блестках. Запрокинув голову, рыбак водит вытянутой рукой, а добыча упархивает по-птичьи на невидимой леске. Отец оборачивается, что-то произносит вполголоса. Слов не разобрать и не разглядеть лица, темного против заката, но чувствуется, что он улыбается. Неожиданно отец взмахивает рукой — и рыба летит на берег.

Приблизившись к ней. Сережка осматривает ее со всех сторон, затем осторожно берет. Приходится притискивать ее второй рукой. Она пружинистая. Она скользкая и чуть теплая, как вода в реке. В ее круглом глазу горит, отражаясь, крохотный костерок. Широкий губастый рот открывается, и кажется, это из него доносится тихий плеск воды.

Час спустя, лежа на боку, спиной к спине с отцом, Сережка наблюдает догорающий костер. Временами там что-то происходит: вдруг красноватым сиянием озаряется воздух, плывущий у воды туман, ближайший куст, отцовские сапоги. Но вот опять смыкается тьма, остается лишь слабое розовое пятнышко. И тогда откуда-то из глубин ночи набегает ветерок и вкрадчиво, словно слепец, ощупывает прохладными пальцами Сережкино лицо. Сережка лежит не шевелясь. Ему не то чтобы страшно, а как-то слишком все непривычно и странно...

Внезапно что-то громко взбултыхивает в реке. Похоже, что-то крупное. Накануне он слышал от отца, что кроме рыб в реке живут выдры. Скорей всего, это выдра. Сережкино воображение рисует выдру. Получается зверь величиной с собаку, с маленькими хищными глазками, мерцающими, как угольки. Конечно же, Сережка понимает, что это всего лишь фантазия, но в то же время ему ясно слышатся звуки, напоминающие шлепанье крупных мокрых лап по песку. Вот уже где-то рядом шуршит трава... Вывернув руку. Сережка ощупью торопится убедиться, что отец рядом, хоть отчетливо, слышит его ровное, безмятежное дыхание. Отец рядом, все хорошо. Сережка облегченно закрывает глаза.

А вокруг продолжается невидимая ночная жизнь. Доносится, казалось бы, не слышимый до этого плеск воды (словно кто-то тихо шлепает губами).Что-то шуршит, пощелкивает, у самого лица тонко звенит комар, и от его крыльев ощущается ветерок. И где-то далеко повторяется, время от времени, протяжный звук, похожий на печальный стон. Сережка теснее прижимается к отцовской спине, теплой, боль шой, надежной. Повернувшись на спину, он приоткрывает глаза — и с этой минуты забывает о ночных звуках, о комарах, о фантастической выдре. Над ним, вместо привычного близкого потолка его комнаты с хорошо знакомыми шероховатостями и уютной полоской света от уличного фонаря — темная впадина неба. Как из пропасти, оттуда тянет холодком. Тысячи звезд-искринок застылив каком-то глубоком согласном молчании. И как от костра, от них не отвести взгляд.

Сережка так долго смотрит на звезды, что ему начинает мерещиться, будто то не звезды, а далекие рассеянные в пространстве костры. Постепенно они удаляются, словно погружаются под воду, и оттуда, из-под воды,глядят на него круглые немигающие глаза рыбы. В недоумении он разлепляет веки и опять видит ясные четкие звезды. Однако скоро они расплываются снова, и снова на их месте появляются то костры, то огромные глаза рыбы.

Теплый розовый свет касается Сережкиных век. Он пробует открыть глаза — и сейчас же сквозь ресницы врывается слепящий поток света. Где он?! В одно мгновение в голове проносятся закатное небо, фигура отца, костер, звезды... И необъяснимый восторг врывается в него вместе c солнцем. Он ночевал на берегу реки! Он пытается встать. Но не тут-то было: целый ворох вещей навален на него сверху. Вдруг, одним махом сбросив с себя одеяла и куртки, он вскакивает в страшном испуге. Отца рядом нет! Отец, несомненно, давно удит, а он, Сережка, проспал утренний клев! Хотя, пожалуй, он больше разыгрывает испуг. Ведь раз отца нет, значит, клев еще не кончился.

На тусклой от росы траве лежит удочка. Она мокрая и холодная на ощупь. Рядом — консервная банка с червями, заботливо оставленная ему отцом. От нетерпения Сережка путается в свитере, мотает головой, наконец, высвободившись, бежит с удочкой к воде. Справа, за ближним семейством камышей, он успевает заметить плечи и голову отца и плавно изогнутую линию удилища. И снова непонятная буря радости обрушивается на него. Ему почему-то хочется громко захохотать или крикнуть что-нибудь отцу. Но он знает, что на рыбалке не полагается шуметь, и потому лишь подпрыгивает на бегу, да так высоко, что это почти похоже на полет.

После того, как непослушный червяк был наконец нанизан на вопросительный знак крючка (по всем правилам, как учил отец), и удочка с наживкой после третьей попытки заброшена на нужное расстояние от берега, и поплавок успокоился, после того, как Сережка истоптал песок у кромки воды — у него вдруг клюнуло! Впервые в жизни!

Сперва он даже не понял, что произошло: поплавок исчез... Мелкие колечки разбегались на его месте по дремотной, чуть туманной поверхности воды. Он даже рассердился: что за шутки?! — недоуменно потянул — и тотчас ощутил сопротивление! Что-то живое, сильное двигалось на том конце снасти. Оно так упорно тащило лесу к себе, что Сережка одной ногой угодил в воду. Удочка изогнулась еще сильнее и дергалась, как живая. "Есть!" — огнем полыхнуло по Сережкиным щекам. Сердце его забилось так сильно, что, казалось, это от его ударов вздрагивает удочка. Стиснув удилище обеими руками, задыхаясь, Сережка шарахнулся к берегу. На поверхности реки возник темный бугорок и пошел зигзагами. Затем погрузился снова. "Ушла?!" — вытаращив глаза. Сережка изо всех сил рванул удочку. В воздухе блеснуло — и сейчас же удилище облегченно отскочило назад, а добыча полетела самостоятельно, прямо над Сережкиной головой, и шлепнулась на истоптанную им кромку берега. В каком-то странном оцепенении он стоял и смотрел, как рыба с каждым прыжком приближается к воде. Но внезапно, точно пробудившись, кинулся вперед, споткнулся обо что-то, рухнул на мокрый песок и вытянутой рукой успел схватить готовую улизнуть, облепленную песком рыбу.

Над ним что-то говорил, смеясь, неизвестно когда подошедший отец. Но до Сережки не доходил смысл его слов. В руках его трепетала рыба, перед глазами, искрясь и позванивая, набегали на берег мелкие волны, а у него самого было чувство, будто такие же щекочущие волны пробегают по всему его телу и отзываются восторгом в каждой клеточке...

— До окончания урока пятнадцать минут, — откуда-то издалека, словно из другого, чужого мира, проник в Сережкино сознание монотонный голос. Растерянно моргая, он огляделся посторонам. Одноклассники, склонив головы, все, как один, что-то писали в тетрадях.

Окончательно придя в себя. Сережка тоже схватил ручку и торопливо, пока ничего не забылось, пустился записывать только что вновь пережитые впечатления. Минут пять он строчил, как под диктовку. Затем дело пошло медленнее. Наконец он приостановился, добавил еще несколько фраз, поставил точку и огляделся.

Некоторые тоже уже закончили и, скучая, заглядывали в тетради соседей и потягивались. Сережка перевел дыхание и робко взглянул на свое творение.

На половине страницы было написано следующее: "Летом я с отцом был на ночевке. Мы развели костер. Там было очень красиво, и красивее всего небо. А еще река и лес. Потом небо покрылось звездами. Это было ночью, и я не спал. А потом мы рыбачили. Я сам поймал восемь рыб".

Какое-то время Сережка тупо глядел в тетрадь, пытаясь взять в толк, куда все подевалось — жаркий костер, краешек солнца над лесом, речная сырость и полная звуков ночь, и удочка, рвущаяся из рук, и многое-многое, что теснилось в памяти и, казалось, само просилось на бумагу. Он принялся читать еще раз: "Летом я с отцом был на ночевке. Мы развели костер. Там было очень красиво, и красивее всего небо. А еще река и лес. Потом небо покрылось звездами. Это было ночью, и я не спал. А потом мы рыбачили. Я сам поймал восемь рыб".

"Я сам поймал восемь рыб", — медленно повторил он про себя. Что же это такое?! Неужели это и есть та самая ночевка? На берегу реки?.. С отцом?..

— Сдаем тетради, — бесстрастно прозвучало рядом. — Шихов, я жду.

Бесчувственной рукой Сережка вложил свою тетрадь в протянутую руку учительницы...

Давно прозвенел звонок. Давно все сдали тетради. Давно ученики, забыв про сочинение, носились друг за другом по классу, рассказывали какой-нибудь вчерашний фильм, жевали что-либо. Один Сережка Шихов все сидел неподвижно за своей партой, вертя в пальцах ручку, похожую на поплавок."Неужели, — думал он, — неужели все то, что я видел, что я пережил тогда, в ту ночевку... и что я только что снова прочувствовал... неужели это невозможно передать словами?!"

Опубликовано в журнале "Костер" за август 2002 года