Цветы для принцессы

Рассказ
Белая метель разметала всюду снежную муть. И ветер жалобно заныл в трубе, и стало все вокруг точно таким, каким должно быть под Новый год сказочным и чудесным.
Зай надышал дырочку в стекле и посмотрел. А вьюга увидела огонек и разозлилась ударила изо всех сил в окно и распласталась. Так странно: всего лишь тоненькое стекло, но по одну его сторону светло, тепло и уютно, а по другую холодно и бесприютно. Там целый огромный мир, которому нет дела до Зая. Там, загадочная и злая, насмешливая и прекрасная, носится по бескрайним просторам вьюга, и не знает ничего о том, что Зай грезит о ней.
А Зай сидел на кровати и скучал. А вьюга бесилась. А совсем рядом, в клубе, елка-красавица оттаяла в тепле и напоила воздух сладостным духом, и закружила вокруг себя новогодний бал-маскарад. И Зай мог бы там быть, но невидимой преградой, словно прозрачное стекло, вставало между ним и радостью бала то, что Зая наказали...
Прибыв в зимний лагерь тридцатого декабря, Зай очень быстро сообразил, что за те полгода, пока его тут не было, ничего не изменилось и что если ему и его друзьям хочется приключений, то эти приключения следует найти самим. Экспедицию по поиску приключений возглавил Зай.
Спустя некоторое время исследовательский дух предприятия привел компанию на хоздвор. И вот там, на свалке, парни увидели их. Новогодние елки! Высокие. Разлапистые. Просто чудесные.
Ага! высказался по этому поводу Зай.
Одна в клуб, другая в столовку, а третья... проговорил Антон и по своей привычке крепко задумался.
А третья к нам в палату! уверил друзей Зай.
Больно уж большая... пробормотал Антон, который вечно во всем сомневался.
Из большого сделать маленькое раз плюнуть, назидательно сказал Зай и надломил ствол, даже не успев подумать о том, что уродовать красоту в общем-то не в его правилах.
И вот теперь Зай сидел наедине с верхним обломком той елки, вокруг нижнего обломка которой плясали сейчас Антон и другие ребята.
Вьюга бросилась в окно, взорвалась белым всполохом и заплакала от обиды. И так вдруг тяжело стало Заю наедине с тоскующим в печной трубе ветром, что он не выдержал и ушел на праздник. "Ну выгонят так выгонят", решил Зай.
В клубе лучики-взгляды сверкнули из глаз красивых нарядных девочек и пронзили Зая насквозь. Серьезно! Легкий запах духов нежным прикосновением толкнул его в грудь, и тут же забылась тоскующая вьюга и одиночество.
В это время Дед Мороз уже раздавал малышне подарки, которые он только что отбил в бою у посрамленного Волка и вредной Бабы-Яги. Волк поклялся больше не безобразничать и был милостиво прощен малышней. В раскаяние Бабы-Яги никто не поверил, поэтому прощения она не удостоилась и была с позором прогнана. Тогда Мороз раздал подарки и сотворил небольшое чудо зажег лампочки на елке. После этого второе чудо случилось само собой. Из добродушного, любящего всех детей на земле старика, Дед Мороз превратился в Георгия Георгиевича, старшего воспитателя лагеря неумолимого деспота. Он стал безжалостно выпроваживать малышню спать, невзирая ни на какие мольбы.
Тут Гор-Гор увидел жмущегося к стеночке Зая и рванулся к нему.
А ты-то что здесь делаешь? прорычал он.
Но взгляд Зая был столь чист, что Гор-Гор, озаренный им, на мгновение потерялся, потом махнул рукой и сказал:
Ну, черт с тобой! Оставайся, и непонятно было, то ли угроза прозвучала в его словах, то ли удивление.
Назойливый свет неоновых ламп сменился таинственным полумраком теней и приглушенного света. Под потолком закрутился зеркальный шар, зазвучала музыка, и стало очень даже романтично и душевно. За окном вьюга злая, проглотившая весь мир, за окном холодная пустыня, а здесь светло и красиво. Здесь все настраивает на лирический лад. И вспыхивают лучики-взгляды, проникают прямо в душу и оживляют ее. Да, ожила душа, и внезапно странное чувство завладело Заем. Какую-то древнюю память разбудили в нем эти взгляды. И зазвучал в этой памяти звук неизвестный, таинственный... и вдруг понятный и знакомый до слез. И кажется, бряцание рыцарских доспехов послышалось в этом звуке.
Оборвался грохочущий ритм, заиграл медленный танец. А взгляд вновь пронзил Зая. И воздух вдруг стал прозрачен. И неожиданно прозрачным стал сам Зай.
И Таня пригласила его на танец. Почему-то больше не была она Танькой, которую необходимо презирать и дергать за косички. А была она тем самым волшебным, отчего старинный знакомый звук становился все сильней и сильней.
Потанцуй со мной, Зай, улыбнулась она.
Они закружились по залу, и мысли у Зая затуманились. Глаза его увидели, как летит по воздуху Красота и волшебно очаровывает все, к чему прикасается своим волшебным очарованием.
Вдруг грубой рукой зажжен свет. Что это?! Гор-Гор гонит (вот именно гонит!) всех в корпус спать. Были лучики-взгляды чудесных глаз. Был рыцарь, танцующий с королевой, и такою замечательной казалась лохматая, пусть даже и без верхушки, елка. Но вспыхнул свет, и ничего не осталось, а "рыцарей" считают по головам. "Куда же это ушло? смутно подумал Зай, была красота, и вдруг не стало...". А потом Зай расстроился. И разозлился. И по пути в корпус думал совсем о другом например, о том, что девчонок надо мазать зубной пастой, а не раскисать и не влюбляться. И вдруг он услышал:
Зай!
И обернулся.
Ночь и мороз. И два фонаря выбеливают, выискривают снег под собой. Тишина. Искренность. Да вот же она Красота.
Спокойной ночи, Зай! сказала Таня. Сказала, улыбнулась и пошла за всеми.
А Зай посмотрел на заснеженную елку и очаровался. А потом он посмотрел на сугроб и очаровался опять. И засмеялся. Улыбаясь всему, очаровавшись всем, он шел вперед без цели, без желания куда-либо прийти. И он оставался среди снега и очарованных образов. Он не чувствовал холода и был счастлив.
Весть о том, что "Заяц влюбился", распространилась необыкновенно быстро. И в палате мальчиков первого отряда горячо обсуждали эту интересную тему. Одним из вопросов, обсуждавшихся шепотом в тишине, был вопрос: "А куда он, вообще, делся и не пора ли Зайца спасать?"
Прибежал Гор-Гор. Воспитатель был не просто зол он был свиреп. Он вбегал и выбегал из комнаты, ругался. И ругался, и ругался.
Этот ребенок ненормальный! высказался старший воспитатель и опять убежал.
Наконец, Зай добрел через сугробы и кружащиеся снежинки в свою комнату. Очарование окончательно затопило его он двигался и сам не знал, как это происходит. Все ему казалось прекрасным... как музыка.
И вот, бешеный и совершенно страшный, ворвался в палату Гор-Гор. Гор дышал громко, и руки у него тряслись. Зай удивленно посмотрел и улыбнулся. Он не понимал причин бешенства воспитателя. Гор-Гор хватанул воздух ртом, истерически хохотнул, пожал плечами и выговорил:
Ха! Прогуливается! Завтра же домой! Гор топнул ногой и опять убежал.
Чего это он? удивился Зай.
А Антон подмигнул ребятам и сказал:
Так вот, я и говорю, что ежели ты любишь женщину, то нужно подарить ей цветы. Факт общеизвестный. Особенно, если Новый год. Такого и быть просто не может, если женщину мужчина любит, а на Новый год она без цветов. Чухня это все, а не любовь! А мужик этот не мужик вовсе.
Так если негде достать? Вон Горыныч бегает за своей Настасьей Иванной, а где он здесь цветы найдет? изрек Витек из своего угла, уловив подначку Антона и решив поддержать товарища.
А вот где он их достанет, сколько он за них заплатит, это его дело. Женщину это вообще и касаться не должно, пусть хоть из города везет, или сам в горшке выращивает. На то он и мужчина. Новый год, женщина без цветов. Все! Кончено! Она-то ведь как думает: "Цветов нет? Нет! Значит, не любит, а все врет, и гонит фуфло"! Так ведь? Ты, Зай, если не спишь, чего думаешь?
Зай ничего не думал, потому что уже спал. И что-то очень хорошее снилось Заю. Снежинки в этом сне улыбались и танцевали в свете фонарей. И фонарь неожиданно говорил: "Спокойной ночи, Зай" и превращался в невиданной красоты принцессу, которая начинала вдруг ни с того ни с сего плакать. "Никто меня не любит", говорила принцесса, и золотая корона на ее голове переставала сверкать. "Почему ты так думаешь?", изумлялся Зай, испытывая невыносимую боль от ее слез и слов "Никто не подарил мне цветов на Новый год, значит никто и не любит меня". "Э! Да все это глупости, отвечал ей во сне Зай, это все Антон придумал, чтобы меня подзудить, не расстраивайся!". "Так-то оно так, вздыхала принцесса, а цветов все равно ведь нет", и неожиданно превращалась обратно в фонарь. "Очень странным светом разговаривает этот фонарь, то ли боль в его слове-свете, то ли не боль", думал во сне Зай...
И вдруг проснулся. Мгновенно. Ясно. Полностью.
Разбудила Зая острая, не позволяющая отмахнуться от себя вспышка-мысль.
Ты, Зай, сейчас заснешь, а утром, конечно же, проснешься. И, наверное, снова захочешь посмотреть в ее глаза, и взять ее за руку, и, может быть, даже рассказать о том, как вдруг вспомнилось тебе что-то знакомое, как звук рыцарских доспехов послышался в тишине. Но как сможешь ты, не соврав самому себе, принять это, помня о том, что был благоразумен, что ничего не сделал, не попытался, не погиб в стремлении сделать это несмотря ни на что, а заснул спокойно?
Так выражалась в словах эта мгновенная, бессловесная вспышка-мысль.
Зай поднялся, натянул штаны и свитер, пошел в коридор за курткой. По пути проверил двери. Они, конечно, оказались запертыми. Одевшись, Зай подошел к Антону и стал энергично трясти его. Но Антон пробуждаться не хотел.... И не хотел, и не хотел... но пришлось.
Ну, чего, чего тебе надо? заворчал друг.
Вставай. Просыпайся.
Чего?
Сейчас пойдешь со мной в умывалку. Выпустишь меня в окно, и потом закроешь. А когда вернусь, я постучу, и ты откроешь. А уснешь убью!
А ты куда?
За цветами, ответил Зай.
Шутишь?
Нет, Зай не шутил. Он думал теперь о том огромном мире, куда он сейчас идет. Там воет вьюга, там река, белая-белая, и звезды, там опасность, и вообще жизнь. И очень сложно понять, что есть такой вот Зай просто человек, и есть все остальное. Огромный мир "всего остального" непонятен, сложен, загадочен. Но разве прост и понятен мир Зая? И почему он, Зай, должен идти в опасность и во вьюгу, если можно остаться в тепле?
Ну, все! Я пошел, а ты не спи. А то я замерзну, понял?
Друг кивнул в ответ, а Зай выпрыгнул в окно. Холод ударил в лицо Антону, и до него, наконец, дошло, что Зай собирается ночью, в десяти километрах от ближайшей деревни (до городка пятьдесят) где-то искать цветы. Антон вспомнил, как сам подбивал на это Зая, и ему стало стыдно и страшно. Он вскинулся, хотел Зайца остановить, крикнул что-то во тьму, но тьма равнодушно проглотила его слова.
А Зай уже месил снежно-белую муть. И ветер, кружась и плача, тоже месил ее. Перепутав все границы, он стер все грани и оказалось, что всюду только снег. Теперь и небо снег, и земля снег. И куда идти Заю, если снег везде, и кроме него ничего в мире нет? А Зай шел. Он задыхался порывами ветра, он содрогался от ледяных потоков, прорвавшихся через одежду, но шел вперед. Ему было страшно, но чем больше бесилась вьюга тем увереннее становился Зай, черпая силу в своем упрямстве.
Вдруг что-то всхлипнуло под ним, и совершенно дикий холод схватил его за ноги, а потом за пояс и грудь. "Полынья", успел подумать Зай.
Когда с привычным обходом в палату вошел Гор-Гор, Антон все еще немного дрожал и с ужасом думал о том, каково сейчас приходится Заю.
Где?! рявкнул воспитатель. Где этот ненормальный?
Что? Что случилось? послышались сонные голоса.
Зайцев! Зайцев, черт возьми, где? Где?!
Что? Зай? Где Зай? Что, Зайцев пропал? Да, может, он в туалете, чего вы будите всех!
Георгий Георгиевич мгновенно нагнулся под кровать. Выпрямился. Поднялся. Стремительно рванулся к шкафчикам с одеждой и бесцеремонно вытряхнул эту одежду вон. Ни под кроватями, ни в шкафах Зайца не оказалось, и Гор-Гор побежал в туалет, потом в умывалку, потом в "чемоданку"... Зая не было.
Так, ну ладно, сдерживая себя, сказал Гор-Гор. Значит так. Кто слышал, видел, куда ушел Зайцев. Быстро все думайте! Обещаю, что Зайцу ничего не будет... Или куда мог, скажем, пойти. Да ведь он же замерзнет сейчас к свиньям, если он на улице! не выдержал воспитатель и снова заорал.
За цветами, хихикнул подленький голос в углу.
Ну, не до шуток ведь. Неужели не понятно?
Зай, видимо, на ту сторону реки пошел, негромко сказал Антон.
Куда? Что? Но зачем?
Зачем, это он вам сам скажет, если захочет. Я вам говорю про Зайца только потому, что он и правда замерзнуть может. Да еще полынья посреди реки. Мы с Заем видели ее, но сейчас темно и вьюга он может не заметить. Надо бы его вернуть.
Гор-Гор побежал по коридору в свою комнату. Там он быстро накинул свое черное пальто, и выбежал на улицу. И вьюга, конечно, сразу набросилась на него.
Георгий Георгиевич рвался сквозь ветер и тьму, утопал в снегу и не чувствовал холода. Он даже и не думал ни о чем. Лишь одна забота беспокоила его как разыскать в этой снежной мгле пропавшего ребенка и при этом не угодить в полынью, о которой говорил Антон.
Вдруг ветер донес обрывок стона, потом еще, и явственно послышался крик о помощи. Но вьюга тут же заглушила его. Георгий Георгиевич рванулся на голос, а ветер толкнул его в спину, небо на мгновение просветлело, и Гор-Гор увидел парня, в двух метрах от себя, болтающегося в ледяной воде. Воспитатель распластался на льду, и, вглядываясь изо всех сил в тьму, стал подползать к краю.
Зай хватался за лед, но тот ломался, и ломался, и ломался. Зай отчаянно рвался из воды, напрягая все свои силы, и вдруг увидел черного Гор-Гора, подползающего к нему. Зай не узнал воспитателя. Он увидел только черного человека с искаженным лицом ползущего из снежного тумана прямо к нему. Зай так перепугался, что забыл все на свете. Он невероятным усилием рванулся в сторону, почувствовал, как в бок ему уткнулось что-то твердое, схватился за это твердое, подтянулся на нем, и выпрыгнул на лед. Он сделал несколько шагов в сторону, все еще не вполне понимая всего, что произошло, и побежал. Прочь от черного человека! Его охватил безумный страх, и он побежал в сторону дома. А ветер сек мокрую одежду, и та, замерзая, каменела.
...Зай почувствовал, что силы у него больше нет, что снежное месиво ему не перемолоть, и что этот скафандр изо льда он не сможет вынести на себе. Но сдаться Зай не мог.
Беги! Беги, не останавливайся, услышал Зай рядом с собой крик. Он узнал воспитателя и вдруг почувствовал, что в душе больше нет страха, а есть глубокое доверие к этому человеку.
Беги! Быстрее! Не останавливайся! Ни на секунду. Беги! Замерзнешь!
Бежать в ледяной одежде было очень тяжело. Но теперь Зай знал, что нужно слушаться большого человека, потому что в его силе и самоотверженности спасение Зая. Зай почувствовал, как его руку схватила сильная рука, которая потащила его вперед, мощно и уверенно.
В комнатке воспитателя было уютно. С Зая была сорвана закаменевшая одежда, он был растерт спиртом и одет в теплые, огромные вещи Гор-Гора.
Зайцев, выдохнул Гор-Гор и посмотрел на парня укоризненно, скажи мне, пожалуйста, ну какого черта тебя понесло на реку? Просто ради любопытства, а? Ты же нормальный парень. Или нет?
За цветами я ходил, буркнул Зай.
Ну! Ты, ты... цветы... там леса десять километров! Гор, выпучив глаза, хватал воздух ртом.
Да, правда, же! Там, на другой стороне реки, тростник очень красивый растет, с метелочками. Он и зимой есть, сухой только. А на этой стороне такого нет. Ну, вот я и пошел.
Пошел, значит? За метелочками?
Да...
А зачем тебе, Заинька, тростник этот? Да еще и с метелочками? ласково спросил Георгий Георгиевич.
Я нормальный. Нечего мне тут сюсюкать, ответил Зай. Вот вы своей Настасье Ивановне какие цветы завтра подарите?
Ты, Зай, в чужие дела лезешь. Никаких цветов я ей дарить не буду, и тебя это не касается, но воспитатель уже начал что-то понимать.
Мужчина должен цветами поздравить женщину с Новым годом. Должен, и все! Для своей Настасьи Ивановны. Каждый для своей. Наплевать мне, что вы думаете, что я псих. Психом обозвать просто... Проще всего. Выгоняйте меня из лагеря, оставайтесь с непсихами.
А ты знаешь, Зай, ведь на Новый год не очень-то принято дарить цветы? Не знаю я, откуда ты это взял. Зимой цветы трудно достать всегда было. Цветы весною, на Восьмое марта дарят.
А какой смысл дарить, когда их легко достать?
Да....
Гор-Гор замолчал. Задумался. И через минуту сказал:
Ну пойдем, Зай. Одевайся и пойдем.
Куда это?
За цветами, сказал он и пожал плечами, я для Насти своей, а ты уж и не знаю для кого.
Вы, Егор Егорович, не в свое дело лезете, передразнил Зай и получил увесистый подзатыльник.
Они пошли вдоль корпуса по заметенной дороге. И тут Зай свернул налево, полагая, что они опять пойдут на реку, но Гор-Гор взял его за руку, и повел в сторону гаражей.
Мне, знаешь, несолидно всякие там метелки дарить, сказал он, бери лопату и откапывай гараж. Поедем в город.
Утром первого января в детском зимнем лагере очень красивая девочка Таня проснулась не от крика: "ПОДЪЕМ!", не от скрипа горна, несущегося из радиорепродуктора, она проснулась от шорохов и вздохов от внимания, окружившего ее. Подняв голову от подушки, первое, что увидела Таня были восхищенные лица девочек.
Что такое? спросила она.
И, не дожидаясь ответа, обернулась назад вслед всеобщему вниманию.
Там, на ее тумбочке, в трехлитровой банке, на высоких стеблях, стояли три розы.
Опубликовано в журнале "Костер" за ноябрь-декабрь 2002 года